Черная ведьма желает познакомиться  - Марина Ефиминюк

– Я не ем свинину! – всхлипнула Эбби, глядя на обозленного вконец парня.

Тут Картер заметил, что помимо бунтующей хвостатой невесты в комнате имелись еще две девицы, и выразительно моргнул.

– У вас был девичник?

– Эбигейл ночью испугалась привидения, – тихо пояснила я. – Хочешь натыкать Дотти мордой в ботинок или все-таки выйдешь?

– Выйду, – сдался он, но в дверях оглянулся и объявил: – Эбби, поверь мне, ни одно привидение не проникнет к тебе в комнату.

– Да? – пропищала она.

– Да, – с уверенностью подтвердил Картер. – Сначала они завернут к ведь… к Дороти, так что зря ты сюда пришла спать.

С тонким намеком, что перво-наперво призрак попытается сожрать его невесту, Брент-младший покинул девичьи покои, а Эбигейл состроила испуганные глаза, вдруг осознав, что осталась ночевать в самом опасном месте особняка.

– Картер пошутил, – поморщилась я.

Она не поверила и с такой поспешностью сбежала обратно в собственную спальню, что забыла тряпичного медведя с черными глазами-пуговицами, пришитыми крест-накрест. Пока никто не надумал составить мне компанию, я запечатала замок заклинанием и спокойно проспала до середины дня. Ведь колдовская мудрость гласит: выспавшаяся черная ведьма – это рассудительная черная ведьма, не желающая налево и направо проклинать соседей по дому.

* * *

Пока я отсыпалась, трясущиеся от страха слуги спустили с чердака сундук с подвенечным нарядом. Платье расправили, натянули на манекен и поставили в гостиной аккурат под свадебным портретом Флинта с женой. Когда после завтрака с луковым супом, отбивной и крошечной чашечкой кофе я появилась в гостиной, превращенной в примерочную, то при виде монструозного туалета с каркасом из китового уса едва не попятилась обратно.

Эбигейл, записавшаяся Дороти в лучшие подружки, а потому везде меня преследовавшая, протиснулась в комнату и мечтательно вздохнула:

– Оно чудесное!

– Удивительно красивое, – согласилась Мэри, любовно разглаживая складку на подоле. Однако складка являлась лежалым многолетним заломом и расправляться категорически отказывалась.

– Находите? – скептически фыркнула я и покосилась на портрет госпожи Брент. Если неожиданно тетушка попала в ад, то наверняка именно в своем подвенечном наряде. По крайней мере, на картине вид у хозяйки поместья был ужасно удрученный, и в голову невольно приходила мысль, что к последнему мазку художника, она всеми фибрами души ненавидела каждый дюйм туалета с жестким воротником под самый подбородок.

– Платье отлично сохранилось, – поддакнула приглашенная модистка, прождавшая невесту с девяти утра (если верить словам Мэри, принесшей мне сытный завтрак прямо в комнату).

– Вы ему явно льстите, – сухо отозвалась я.

Даже на мой дилетантский взгляд было очевидно, что наряд знавал времена и получше. Кружево пожелтело, жемчужины, некогда украшавшие лиф, болтались на нитках, а подол сточила моль. Дырки были незаметны по одной причине: юбка оказалась столь широкой и многослойной, что даже прожорливым тварям не хватило сил прикончить наряд. Они подыхали от переедания.

С другой стороны, кто я такая, чтобы рассуждать о подвенечных платьях? Все черные ведьмы проводили обряд венчания в траурном облачении. И правильно делали! Хорошее дело вряд ли назовут «браком».

– Давайте посмотрим, как платье подогнать? – с улыбкой предложила модистка и вытащила из кармашка дюймовую ленту. В мою сторону немедленно устремились взгляды присутствующих женщин, как одна, смотревших с умилением.

– Почему вы на меня так смотрите? – не удержалась я.

– Наденете прямо на платье? – уточнила экономка.

– Я?

– Вы.

Я поискала глазами подходящую жертву, но все служанки были невысокого роста и широкие в кости, точно их специально подбирали по определенному типажу, видимо, особенно любимому Флинтом.

– Давайте нарядим Эбигейл! – ткнула я пальцем в дядькину воспитанницу, обликом похожую на Дороти.

– Но ведь невеста ты, – вдруг зарделась она.

Железный аргумент, способный уничтожить любые доводы ведьмы, кроме магических. За четыре дня невеста сменила четыре обличья, а теперь позорно гадила в ботинки будущему мужу и воровала колбасу из продуктового чулана. Искренне надеюсь, что Картеру хватит такта никогда не напоминать будущей супруге о кошачьих буднях. Мысленно решив, что приношу жертву бедняжке Дороти, явно страдающей больше меня, я заставила себя произнести:

– Что ж… давайте… облачимся…

Женщины суетились и кудахтали, а я таращилась в зеркало и ловила себя на странной мысли, что, надев белое платье, поздно страдать, что ты черная ведьма. Воротничок удавкой стискивал шею, шершавой кромкой врезался в подбородок. Жесткий каркас из китового уса стоял на ковре и напоминал скелет ледяного дома, в каких в стародавние времена жили дикие северные племена. Раскладывай, завешивай шкурами и живи, где душеньке угодно, хоть в Кросфильде на лужайке перед прудом, хоть в Сельгросе на заднем дворе аптекаря.

И пока вокруг меня происходило бурление, краем глаза я заметила подозрительное движение в окне. Показалось, что вниз слетела туфля, а потом еще одна. Через некоторое время за окном появились ноги в знакомых клетчатых брюках и полосатых носках. Учитывая, что гостиная находилась на втором этаже, наличие этих самых ног несколько озадачивало.

И тут я узнала носки!

– Картер?!

Наплевав на булавки, модистку и свадебное платье, я рванула к окну.

– Госпожа, вы куда? – испугалась Мэри, не сразу сообразив, что происходит.

– Картер сейчас с крыши рухнет! – принялась я трясти прикипевшие за долгие годы оконные створки. Фрамуги слиплись и не открывались. Брент-младший поджимал ноги, пытаясь не сорваться вниз.

– Куда? – Когда я принялась открывать соседнее окно, схватила меня за шлейф Мэри и попыталась оттащить в глубь комнаты. – Жених не может видеть невесту в свадебном платье до обряда! Это плохая примета!

– Мэри, ты в своем уме?! – рявкнула я, гремя старыми шпингалетами на окнах. – Жених, до обряда упавший со второго этажа, вот это плохая примета! Настолько плохая, что мы вместо свадьбы будем похороны собирать!

Рама поддалась, в гостиную ворвался запах сухой травы и лай собак из псарни.

– Мэри, отпустите мой шлейф и велите лакеям бежать на крышу! – распорядилась я и, высунувшись из окна, прикрикнула: – Картер, держись!

– Спаси меня! – заорал он в ответ. – Руки слабеют!

Он цеплялся за дождевой желоб и безрезультатно пытался подтянуть корпус к крыше. Не придумав ничего толкового, я пробормотала магический приказ, щелкнула пальцами, и руки жениха, словно просмоленные, намертво прилипли к же- лобу.

Внизу появился Уильям. Как по покойнику запричитала Эбби, вылетевшая на улицу со скоростью заколдованной сороки. Дородные мужики растянули плотное одеяло. На крыше тоже закопошился народ. Под ногами слуг начала крошиться черепица, и мне в лицо посыпались мелкие осколки, еле успела прикрыться.